Полные и доподлинные воспоминания герцога де Сен-Симона о веке Людовика XIV и Регенстве. Избранные главы. В 2-х т. Т.2. Луи де Рувруа Сен-Симон. Пер. Ю.Б. Корнеева, предисловие А.Д. Михайлов, сост. и коммент. А.П. Бондарев. Прогресс, 1991. 520 стр.
Не прошло и пяти лет, как добралась до второго тома мемуаров блистательного герцога де Сен-Симона. Так как писал он свои мемуары как единый текст без разбивки на тома или книги, то второй том — логическое продолжение первого и в этом смысле он ничем от первого не отличается. Чтение Сен-Симона приносит все такое же удовольствие и пищу для размышлений =0)
О чем книга?
Если брать в общем, то мемуары Сен-Симона – это какой-то расширенный некролог. Всего во втором томе описывается жизнь, точнее смерть, восьми человек – короля Людовика XIV, дофина (внук короля) и дофины, госпожи Ментенон (тайная жена Людовика), аббата Дюбуа, герцога де Лозена и герцога Орлеанского. Есть отдельная глава о приезде во Францию царя Петра I, что случилось уже после смерти Людовика.
Разбиение на главы в мемуарах весьма условное, логически же книга делится именно на восемь частей, где каждая часть начинается с описания смерти героя, а потом Сен-Симон скрупулезно и старательно выкладывает ВСЕ, что он знает и помнит о данном человеке. Композиция, как видим незамысловатая, автор явно подражает римским историкам, их трудам с жизнеописаниями великих людей.
И чтение подобного текста могло бы стать настоящей скукой и мукой, если бы его писал кто-нибудь другой. Но Сен-Симон, острослов, тонкий наблюдатель и психолог-самоучка, ужасный проныра и господин все-вижу-все-слышу – соскучится не даст. Кроме прочего, у него отличные аналитические способности и несомненный дар обобщения. Он не вгоняет читателя в тоску нагромождением однотипных фактов/событий, не впадает в занудные перечисления и не топит читателя в мелочах. Он не описывает день за днем житье-бытье своих героев, нет. Сен-Симон – обобщает! Он приводит «типичный день» фигуранта истории с краткими оговорками, когда и как «типичное» могло нарушиться. Он дает общую характеристику, психологический портрет каждого, совершенно правильно следуя из посылки, что человека как личность формирует детство и окружение. Таким образом получается, что каждый рассказ о герое повествования Сен-Симон начинает со сцены смерти и продолжает описанием детства героя =0)
Стремление обобщить, выявить закономерности, понять причины – выгодно отличает Сен-Симона от других мемуаристов, тем более, что герцог, как упоминалось, обладал толикой житейской мудроты и большим количеством здравого смысла.
Какова жизненная позиция автора?
Все очень просто: аристократ, янсенит, придворный с претензиями на управление государством, обстоятельства жизни которого не дали ему реализовать свои амбиции.
Поэтому три темы не отпустят Сен-Симона на протяжении всей жизни (и книги): 1) как плохо, что век аристократии заканчивается и вокруг засилье безродных собак-чиновников; 2) как плохо, что чертовы католики в лице иезуитов житья не дают и гребут все только под себя, мракобесы-будь-вы-прокляты; 3) кругом одни бездари (особенно король), а те, что не бездари – умирают слишком рано, чтобы успеть причинить стране пользу.
Что с исторической частью?
Сен-Симон описывает конец правления Людовика, посему дар обобщения как раз пришелся кстати: все результаты правления короля за долгих 72 года были как раз к тому времени налицо. И оценивает итоги правления Людовика автор крайне негативно. Если верить Сен-Симону, Людовик развалил страну. Развалил, разорил, унизил, по ветру пустил. Именно так все выглядело с точки зрения старой аристократии, и именно так негативно все сказалось на их благосостоянии. Сен-Симон описывает реформы Людовика в армии и администрации в исключительно черных красках. Иногда добавляя картине кроваво-красных оттенков. Плач по бедной Франции и разбор грехов Людовика составляют пафос мемуаров герцога и занимают 80% текста.
Прав ли автор? Безусловно реформы Людовика дорого обошлись стране в прямом и переносном смысле. Но Сен-Симон, прямо скажем, мелко плавает и узко мыслит, он, как и большинство из старой гвардии, все еще живет в феодальных порядках. Поэтому ставку короля на чиновничество расценивает как предательство, покушения на привилегии дворянства – как настоящее светопреставление. Централизация власти в одних руках для Сен-Симона – не ступенька вверх на лестнице прогресса, а падение в бездны ада. Так что, читая, следует иметь ввиду, что историк из Сен-Симона предвзятый, однобокий и кривой на один глаз: он описывает только негативные последствия политики короля. Что, впрочем, не отменяет правдивости и точности мемуариста, критика власти тоже полезна.
Как там солнце наш Людовик?
Характер, привычки, манеры, туфли, пуговицы, походы на горшок, все перипетии отношений с любовницами и министрами, распорядок типичного дня по часам, многочисленные великие стройки века, внутренний регламент дворцов и приемов… Все это, конечно, с точки зрения свидетеля. То есть, несмотря на попытки психологического анализа, Сен-Симон все-таки не телепат и даже не хороший историк, его описания чисто внешние, приправленные субъективизмом, которого, как он сам неоднократно упоминает, он старался всеми силами избежать. Однако, все описанное автором невозможно переоценить, принимая во внимание, что Сен-Симон принципиально говорит только о том, что видел сам лично, или о том, что засвидетельствовал доверенный источник (из первых рук + очные ставки других проверенных источников). Сведения Сен-Симона исключительно ценны, интересны и душеспасительны. Неважно, что сам автор порой идет по ложному следу и делает неверные выводы из верных посылок, ведь читатель и сам способен составить свое мнение на основе фактов, обильно предоставленных герцогом.
Например, Сен-Симон не в состоянии понять, на кой сдалось Людовику дорогостоящее строительство многочисленных дворцов. Автор методично перечисляет стройки и расходы на них, сетует на дикие растраты и безвкусие короля, он обвиняет его в тяге к роскоши и безмерном тщеславии, ради которого, по мнению Сен-Симона, Людовик бесконечно строился. Момент личных королевских заскоков, конечно, не исключается, но мы-то знаем, зачем самом деле каждому монарху, претендующему на абсолютную власть, нужен свой Версаль =0)
Зарегламентованность придворной жизни, введенная в обиход Людовиком, тоже поражает воображение и наводит на мысли об обсессивно-компульсивном расстройстве. И тут опять стоит вспомнить, что именно хотел сказать нам автор всех этих правил, регламентов, протоколов поведения и административных процессов? Не преследовал ли случаем король чисто прагматические цели – заставить всех и вся, начиная с собственных придворных и министров, соблюдать закон и порядок? К черту феодальную вольницу, даешь тираническую дисциплину! И распорядок дня короля, соблюдавшийся неукоснительно десятилетиями им самим, который так детально описан Сен-Симоном, не говорит ли о том, что король хотел, чтобы все государство работало как часы?
Сен-Симон все меряет мерками личности и понятия не имеет о существовании геополитики, о которой, кстати, прекрасно знал Людовик. Причины войн герцог видит как следствия конфликта личных интересов и как следствие интриг. Безусловно, и личный интерес и интриги имели место, но Сен-Симон их абсолютизирует, поэтому все сказанное им по поводу международной политики следует делить надвое. Лучше натрое. Или вовсе не принимать во внимание.
Людовика автор обвиняет в том, что тот якобы завидовал всем выдающимся людям и потому не терпел в окружении умных помощников, стремился окружить себя не независимыми во мнениях дворянами, а беспородными исполнительными чиновниками. Это, конечно, автор бредит. Потомучто если бы он сам вдруг оказался на троне в окружении кодлы «независимых во мнениях» дворян, он бы быстро понял, в чем преимущество исполнительных, не лезущих в политику чиновников.
Сен-Симону категорически не нравится абсолютизм и сопутствующие ему стандартизация, а больше всего — стремление короля всех дворян перессорить и навести смуту, чтобы только к нему, королю-солнце, апеллировали как к истине в последней инстанции. Очень подробно герцог описывает, как именно король уничтожал власть аристократов, заставлял всех служить (с недорослями, кстати, Людовик поступал так же, как наш родной Петр I, которого тоже за это ненавидели).
Любовницы короля вызывают в Сен-Симоне сложные чувства (см. Двойные стандарты). Он осуждает фаворитизм и списывает на него все провалы правления Людовика и международный позор Франции. Что более чем сомнительно. Автор-моралист больше всего бесится не от того, что Людовик имел всех, кого хотел, а оттого, что не скрывал своих связей и побочных детей. Любовницам короля надо было быть умными и образованными чтобы ему не заскучать, а самые умные выдаивали из короля и своего положения целые состояния при содействии мужей-рогоносцев. Любимчики-мужчины тоже добра государству не желали, а желали добра только самим себе, разоряя королевство на бесконечных пожалованиях, подарках и привилегиях. Осуждение фаворитизма не мешает восхищаться манерами, воспитанием и придворным образом жизни фаворитов/фавориток, потому что Сен-Симон вообще ценит высокую культуру, уважает меценатов. К слову, связь короля с госпожой Ментенон автор считает безоговорочно позорной, потому что она… не дворянского рода.
Сам по себе фаворитизм неизбежен при абсолютистском образе правления. Короли тоже люди, им надо кому-то доверять, с кем-то советоваться. Под конец жизни Людовиком действительно злостно злоупотребляли. Король-солнце оказался фактически в изоляции: вся информация о происходящем вокруг доходила до него исключительно через фильтр главного министра, он не имел возможности (или не хотел?) привлекать широкий круг мнений. Министр фактически управлял государством. Но так было не всегда, а Сен-Симон видел только последние 10 лет Людовика и по ним судит о всем времени правления.
Отдельно стоящим суперзлом Сен-Симон считает фаворитизм особого рода – расплодившихся бастардов Людовика и их возвышение Людовиком же. Дело в том, что до короля-солнце никому в голову не приходило так беззастенчиво узаконивать внебрачное потомство и уравнивать (!!) его в правах с детьми от законного брака. Людовик же переженил нескольких двоюродных братьев и сестер (незаконных дочерей на принцах крови), чем даровал бастардам титулы и право на трон и довел кровосмешение в своем роду до предела. Тут Сен-Симона можно понять, это действительно какой-то блудняк.
Итог жизни великого монарха Сен-Симон подводит так: король слишком долго правил и всем надоел. С его смерти все радовались и ждали перемен.
А кто другие герои мемуаров?
Сен-Симон описывает, как госпожа Ментенон, будучи затворницей во дворце Людовика 32 года правила страной самолично с помощью целой системы хитрых уловок. Насчет уловок можно не сомневаться (можно только восхищаться и мотать на ус), сомнение вызывает авторская экстраполяция всесилия Ментенон в последние годы Людовика на ВСЕ время, пока Ментенон была его тайной женой. Мелочность и легкомыслие, все на эмоциях и никакого разума – так характеризует Сен-Симон некоронованную королеву.
В целом, остальные персонажи кроме типичной фаворитки – это типичный наследник и его жена, типичный регент при малолетнем короле (после смерти Людовика и дофина), типичный аббат-министр (Дюбуа), типичный аристократ-придворный (Лозен). АРХИтипичные герои, я бы сказала. Реальные люди, но именно такими мы представляем наследников королевств, регентов, министров и придворных. Убойное чтение =0)
Ну и, конечно, свет наш Петр I Великий – самый захватывающий отрывок из всех! Царь посетил Францию в рамках европейского турне после смерти Людовика, который, к слову, не хотел с ним встречаться. А малолетнего Людовика XV особо никто не спрашивал. Сен-Симон подсуетился и оказался в должности устроителя приема и развлекателя царя, посему все сведения о похождениях Петра Великого во Франции – из первых рук.
Какие отношения автора с текстом?
Автор сознательно пишет для потомства, о чем не раз упоминает и даже посвящает в конце мемуаров несколько страниц вопросу о том, зачем, как и для кого он пишет. А пишет он, безусловно, с оглядкой на традицию мемуаров, но при этом хочет хроникерствовать так, как никто до него не додумывался. Он себя возлагает особую миссию — вскрыть те уловки, прыжки и ужимки, с помощью которых хвост вилял собакой двор управлял королем. Сверхзадача — описать все мелочи, которые обычно не описываются и забываются (манера говорить, одеваться, привычки, распорядок дня), а Сен-Симон хочет именно эти неуловимые детали сохранить для потомства.
Основной прием композиционный — начать со смерти героя, продолжить его детством и потом в хронологическом порядке описывать его жизнь. Рассказы о короле более пространные и аморфные, там в произвольном порядке перемешаны вставки о разных периодах жизни Людовика. Предпоследний рассказ, про Лозена кажется немного чужеродным, т.к. Лозен не был ни большим политическим деятелем, ни вообще какой бы то ни было влиятельной фигурой в масштабах страны. Почему Сен-Симон именно его жизнь считает достойной описания наряду с бытием первых лиц государства? Первое: Сен-Симон очень сожалеет, что полуграмотный Лозен (на минуточку, тоже герцог!) не может ни рассказать, ни записать то, чему он был свидетелем в своих бесчисленных похождениях. А автору ужасно хочется запечатлеть такую яркую и полную необычных событий, мистических совпадений и безбашенных приключений жизнь. Второе: рассказ о Лозене, пустом и глупом, в общем-то человеке, предваряет печальную повесть о герцоге Орлеанском, регенте, близком друге Сен-Симона. Рассказ про Лозена — терапия, подготовка к смерти герцога Орлеанского, писать о которой автору физически тяжело.
Не будет слишком далеко от истины предположить, что мемуары вообще — для Сен-Симона своего рода терапия. Переживать снова минуты своей славы и причастности великим людям и событиям, что еще остается придворному без двора?
А как там жизнь при дворе?
Паразитическая жизнь придворных описана Сен-Симоном в превосходных степенях. Менталитет феодальной рыбы-прилипалы во всей красе – так принято в те времена, когда только близость к могущественным и богатым дает возможность не только сносно существовать и чувство сопричастности, важности себя для страны, но и позволяет реализовываться в профессиональном плане. А профессия у дворян одна – управлять и властвовать.
Хочешь, чтобы управлял ты, а не тобой — полностью завись от покровителя, лавируй между сильными, сторожи каждый вздох хозяина и молись, чтоб не сдох. Потому что как только он покинет сию юдоль вечной скорби, тут же останешься без защиты и участи твоей не позавидуешь.
Вот Людовик на смертном одре. Умирать он будет долго и мучительно. Как только король заболевает, сразу начинает жужжать осиное гнездо – все вокруг бегают и говорят-говорят-говорят, пишут письма, любезничают, всячески перезаключают социальные контракты и перегруппировываются. А все почему? Потому что уходит с поля главная фигура, полностью меняется расстановка сил. Кому теперь зад лизать, чьи пятки целовать? Кто будет наследником номинально, а кто фактически управлять? Вне зависимости от формального положения претендента, решающим является право назначать на должности. Ничего не стоит наследник, лишенный права выбирать министров. А в момент перехода власти наследнику самое важное — кому непосредственно подчиняются гражданские и военные службы двора? Кто начальник дворцового гарнизона сейчас, и кто им станет, когда король испустит дух (на завещание и повеления умирающего всем, конечно, пофиг уже)? Предстоит знатная драка!
А вкусные подробности есть?
Бессилие медицины просто потрясающее: хина, опиум, рвотное, кровопускание, молоко ослицы, клистир, безумные диеты.
Религия выродилась в ритуал. Никакой веры ни во что, святые отцы — лишь политики и не более. Творения маркиза де Сада имеют под собой прочную историческую основу если не в деталях, то в общем положении дел. Высшие церковные должности действительно занимали женщины столь же высококультурные, сколь и развратные, плюс абсолютно светские — прототипы героинь де Сада.
Никакой личной жизни и даже стыда — на стульчак садятся не только при слугах, но и при гостях, в том числе высокопоставленных, и клистир тут же делают.
Религиозным мракобесием Сен-Симон считает гонения на янсенитов и гугенотов. Герцог видит причину в невежестве короля и засилье иезуитов в стране, которые поддерживаются госпожой Ментенон. Религиозные войны Сен-Симон резко осуждает, он категорически против религиозного экстремизма, всей душой за единение вер, «истинное христианство» и реформацию. Ничего божеского в церкви он не видит, хорошее в ней только то, что служит просвещению, остальное — средства борьбы за власть и деньги. Сен-Симон занимает антиримскую позицию, считая, что иезуиты погубили галликанскую церковь, уничтожив ее независимость.
Высшие государственные должности продавались. Сен-Симон не открыл америку, но будничность и «этонормальность» сего факта в мемуарах герцога могут ввергнуть в ступор современного читателя.
Удивило, что почти нет физиологических подробностей и их смакования. Грязное белье не моется, сор из дворца не выносится. Сен-Симон корректен по отношению к своим героям.
Итоги
Изумительное чтение, полное погружение в эпоху! Галльский острый смысл, соединенный с острой наблюдательностью автора создает любопытнейший эффект. Стиль и авторское мастерство, конечно, без изысков, что может смазать удовольствие от чтения. Однако заинтересованным в истории — строго рекомендуется как дополнительное чтение к научным историческим трудам по истории Франции.
Зачем читать?
Большой вопрос. Для любителей мемуарной литературы — мастрид однозначно, а зачем это другим читателям? Вот, например, творческим личностям, подумывающим попробовать себя на писательском поприще, обязательно стоит читать подобное, чтобы хотя бы знать, как себя ведут короли =0)
На одну полку с
История Франции, под ред. Карпатье, Лебрен
Дипломатия Людовика XIV. Ю.В. Борисов
